Глянь в окно поутру - пальма пялит ядрёные фиги,
Птицы сходят с ума, словно было, откуда сойти,
И светло, как в раю, и ржавеют за шкафом вериги
Той поры, что теперь недосуг, неохота трясти.
Там, где Африка с Азией трутся от века боками,
Возле моря, в котором вода - только что не тверда,
Ты карябаешь ноги об обетованные камни,
Затирая рубцы берегов, где судьба да беда.

​

В этом сонном житье, где парадом командует брюхо,
Ждут лениво Мессию, уныло греша между дел,
И плывут над землёй раскалённые сумерки духа,
Воплотясь на земле миллионом распаренных тел.
По нежданно ожившей мечте о неведомых сушах
Ты в библейских плутаешь сандальях, растерян и тих,
В изобилье плодовых дерев ты тоскуешь о грушах,
Потому, что милей околачивать именно их.

​

И отчётливо слышно, как в горних жужжит веретёнце
И шуршит волокно, отмеряя работы и дни,
Но во время привычных баталий за место под солнцем
Ты не думал, что драться придётся за место в тени.
В дальний угол застенчиво спрятав порывы благие,
Стать не выше цены на овёс и оплаты за труд,
И лечиться настойкой невежества на ностальгии -
Это проще, а главное - может быть - дети поймут.

​

Не смущаясь ничуть ощутимым присутствием свыше,
Ты живёшь неглиже, наобум, напролом, как нибудь,
Улегаются бури и громы всё тише и тише,
И уже безразлично - что Крестный, что Шёлковый путь.
И, постигнув, что тщетны потуги допрыгнуть предела,
Не гони лошадей, ибо некуда больше спешить.
Мудрой немощью глянут осенние сумерки тела,
Воплотясь однозвучной тоской одичалой души.

​

20.05.2000